Робер Кампен жил себе в средневековом Турне, был известным в городе художником, владельцем художественной мастерской и нескольких домов.
И в кошмарном сне не мог он представить, что
И в кошмарном сне не мог он представить, что
ГИМН РОБЕРУ КАМПЕНУ
Прекрасная, Уна О’Нил, леди Чаплин.
Она не дрогнула, когда отец перестал с ней общаться. Она была спокойна, когда США запретили её знаменитому мужу возвращаться домой. Стойкая и прекрасная, Уна О’Нил, леди Чаплин, была на тридцать шесть лет моложе мужа. И абсолютно счастлива с ним. Читать далее «Прекрасная, Уна О’Нил, леди Чаплин.»
Про миграцию ученых.
К началу 1930-х годов Германия была мировым центром научной мысли. Немецкий язык был новой латынью для любого серьезного ученого. Физик, химик или математик был обязан читать по-немецки, иначе он просто не мог следить за передовыми исследованиями. Важнейшие научные журналы издавались на немецком. Гёттинген, Берлин, Мюнхен — это были центры притяжения для физиков и математиков со всего мира. Чтобы учиться у Макса Планка, Вернера Гейзенберга, Макса Борна, сюда съезжались лучшие молодые умы, включая американцев, таких как Роберт Оппенгеймер. Германия была не просто «одной из» научных держав. Она была Солнцем, вокруг которого вращалась вся планетарная система мировой науки. Треть всех Нобелевских премий по физике и химии, врученных до 1933 года, получили немецкие ученые.
Однажды в «Казбеке».
На Монмартре был знаменитый «Казбек» — небольшой уютный погребок, владелец которого, Трахтенберг, скупив в своё время массу серебра у эмигрантов, расставил его на полках вдоль стен, укрытых коврами. Все эти кубки, стаканы и чаши с русскими орлами выдавались иностранцам за царское серебро, спасённое эмигрантами, хотя половина этого серебра делалась тут же, на Пигале. Иностранцам очень нравилось пить шампанское из «царских кубков». Иногда в виде большого одолжения хозяин продавал гостю такой «царский» стакан или чашу за баснословную сумму. Читать далее «Однажды в «Казбеке».»
История Сараевской Агады — и людей, которые спасли ее, и друг друга.
В мире еврейских книг нет книги, у которой существовало бы больше версий, чем у Пасхальной Агады. Агада (в переводе с иврита – предание, сказание, легенда) рассказывает историю выхода евреев из Египта и читается каждый год на пасхальном седере ( пиршестве). Возможно, самой известной из этих книг является Сараевская Агада, иллюстрированная рукопись, созданная в начале средневековья.
Читать далее «История Сараевской Агады — и людей, которые спасли ее, и друг друга.»
Принцесса из восточой сказки.
Никакая иллюстрация не передаёт всей красоты этого замечательного полотна.
Самостоятельную жизнь художника Врубель начал в Киеве. В ожидании заработка он отдавал на время свои картины и рисунки в ссудную кассу и получал за них немного денег. Дочь владельца кассы, девочка-подросток, всегда восторженно встречала художника, её большие тёмные глаза внимательно следили за каждым его движением
История Менахема Пресслера
Когда меня спрашивают, как справятся нынешние дети, израильские и еврейские по всему миру, с той волной ненависти, которая их окружает, я всегда вспоминаю Пресслера, Макса Менахема Пресслера, блестящего пианиста, основателя трио Beaux Arts, которое многие считают лучшим трио ХХ века. Читать далее «История Менахема Пресслера»
Легко сказать — переводи.
Ещё раньше, когда Галь спрашивали, откуда такая отточенность текста, она серьёзно отвечала, что физически не может писать по-русски плохо. Читать далее «Легко сказать — переводи.»
Ричард Фейнман
Ричард Фейнман учил себя высшей математике по книгам без помощи учителя. Вот как он овладел исчислением к 15 годам: Читать далее «Ричард Фейнман»
Подстрочник
Несколько лет назад я посмотрел документальный сериал Олега Дормана «Подстрочник: жизнь Лилианны Лунгиной». Позже купил книгу, но так и не прочитал её. Недавно прослушал аудиокнигу, и стало ясно, что фильм, книга и аудиокнига — три совершенно разных произведения. В предисловии Олег Дорман отмечает, что аудиокнига — самая полная версия, в ней больше материала, чем в фильме и книге. Саму историю рассказывает Лилианна Лунгина, а отдельные фрагменты зачитывает Олег Дорман.
