К началу 1930-х годов Германия была мировым центром научной мысли. Немецкий язык был новой латынью для любого серьезного ученого. Физик, химик или математик был обязан читать по-немецки, иначе он просто не мог следить за передовыми исследованиями. Важнейшие научные журналы издавались на немецком. Гёттинген, Берлин, Мюнхен — это были центры притяжения для физиков и математиков со всего мира. Чтобы учиться у Макса Планка, Вернера Гейзенберга, Макса Борна, сюда съезжались лучшие молодые умы, включая американцев, таких как Роберт Оппенгеймер. Германия была не просто «одной из» научных держав. Она была Солнцем, вокруг которого вращалась вся планетарная система мировой науки. Треть всех Нобелевских премий по физике и химии, врученных до 1933 года, получили немецкие ученые.
