«…Казань, за окном холодной Казанской художественной школы революционный 1917-й год: «толстые каменные стены промерзли насквозь, а холод внутри был непереносимым… Мы рисовали и писали в пальто, варежках и валенках…» — звучат вспоминания о создании «Портрета мадемуазель Жирмо» художником Николаем Фешиным.
«Дама за маникюром. Портрет мадемуазель Жирмо» является кульминаций творчества Фешина того периода.
Этот бесспорный шедевр представляет собой квинтэссенцию таланта и техники художника. Как и время его создания, когда история России изменилась радикальным образом, этот портрет является важной вехой в жизни и творчестве художника. Используя мастихин и широкие выразительные мазки, Фешин создал роскошный, бархатистый интерьер в сдержанной, но богатой цветовой гамме с оттенками черного, красного и коричневого. Фигура девушки окутана лучами света, играющими на медном чайном сервизе и фруктах позади героини. Кобальтово-синие, золотые и зеленые цветовые акценты придают композиции дополнительный блеск. Роскошь данного полотна резко контрастирует с реалиями того времени: будто игнорируя обстановку в революционной стране, мадемуазель Жирмо целиком занята собственным комфортом.
«У нас в это время красок для живописи уже не было, мы их делали сами кустарным способом при помощи толстого стекла и курантов. Терли из красочного порошка с подсолнечным, часто плохо очищенным маслом. Складывали в промасленные бумажные тюбики. Конечно, такие краски оставляли желать лучшего. Фешин же мечтал о красках совершенного качества. Помню, как мы, студенты, рассматривали портрет Жирмо, написанный Фешиным, какие краски он употреблял в том или другом месте. Особенно мы отмечали розовый краплак, введенный в форму рта. Очевидно, Николай Иванович накладывал его искуснейшей лессировкой по сырому нижнему слою. Он любил широкие, плоские кисти и действовал ими виртуозно, с легкостью фокусника. Выпуклые части лица и обнаженного тела очаровывали перламутровым блеском тонких нюансов. Глаза на портрете Жирмо живут, а губы вот-вот раскроются и зазвучит речь!» — вспоминала ученица Казанской художественной школы Вера Смиренская.
