К 120-летию со дня рождения Ильи Ильфа и 90-летию «12 стульев»
Лев Мадорский
120 лет со дня рождения Ильи Ильфа и, одновременно, 90 лет со дня написания романа «12 стульев» — это, во всяком случае, для российского читателя, две важные юбилейные даты. Впрочем, учитывая, что книга «12 стульев» переведена на 60 языков мира, и экранизирована 14 раз, не только у российского. Фрейдовский метод свободных ассоциаций срабатывает тут с почти 100% вероятностью. Говорим «Ильф» и мгновенно по ассоциации всплывают «Петров», «12 стульев», «Остап Бендер», «Золотой телёнок». И ещё всплывают в памяти крылатые ильф-петровские фразы, смешнее которых, кажется, нет ничего на свете:
- Идея, товарищи, — это человеческая мысль, облечённая в логическую шахматную форму.
- Отдай колбасу, дурак! Я всё прощу!
- Есть ещё от жилетки рукава, дырка от бублика и мёртвого осла уши
- Время, которое у нас есть, — это деньги, которых у нас нет
- Ну, пока! Пишите письма!
- Вы мне в конце концов не мать, не сестра и не любовница.
- Позвольте, товарищ, у меня все ходы записаны! — Контора пишет!
И десятки других, которыми переполнены «12 стульев» и «Золотой телёнок».
Детство, юность
Великий юморист Илья (Иехиел-Лейб) Файнзильберг родился в еврейской семье 15 октября 1897 года, в столице юмора Одессе. В городе, где без преувеличения, как грибы после дождя, рождались замечательные писатели, музыканты и поэты: И.Бабель, братья Евгений и Валентин Катаевы, К.Чуковский, М.Цветаева, А.Ахматова, Д.Ойстрах, Л.Утёсов, М.Жванецкий, Р. Карцев, «Огласить весь список» в коротком очерке вряд ли удастся. Жили скромно. В семье (папа, Арье Беньяминович, банковский служащий, мама, Миндль Ароновна, домохозяйка) росли ещё три мальчика. С детства Илья любил писать. Поэтому надышавшись пропитанного юмором воздуха Одессы, он, хотя окончил техническое училище и проработал некоторое время в чертёжном бюро и ещё кое-где, с фатальной неизбежностью пришёл к юмористическому жанру и стал журналистом юмористического журнала. В 1923 году Ильф переезжает в Москву, и становится фельетонистом газеты «Гудок». В том же году происходит его судьбоносная встреча с другим великим юмористом и тоже одесситом, Евгением Катаевым (Петровым).
Романы «12 стульев» и «Золотой телёнок»
Дальше происходит нечто удивительное. В сентябре 1927 года двух великих юмористов «заметил и… благославил» на совместный альянс брат Евгения, в то время уже известный писатель, Валентин Катаев. История, действительно, необыкновенная. Предложив брату и Илье идею романа (поиски спрятанных в одном из стульев бриллиантов), Валентин не ожидал, что они воспримут его предложение настолько серьёзно. Как вспоминает дочка Катаева, Евгения, «Дюма отец» (так Валентин Петрович сам себя называл, намекая на «литературных негров», писавших для старшего Дюма) поставил Ильфу и Петрову два не вполне серьёзных условия: „Роман должен быть посвящён ему, как инициатору проекта, а после получения первого гонорара соавторы преподнесут папе подарок в виде золотого портсигара“.
Но необычность истории создания романа не только в этом. Поражает и то, что до написания «12 стульев» в скромных газетных фельетонистах трудно было угадать потенциал великих мастеров юмора мирового масштаба. Создаётся впечатление, что творческое содружество двух одесситов стало толчком, своеобразным катализатором, воистину, вулканического выброса их удивительного таланта.
В результате роман «12 стульев» и его продолжение «Золотой телёнок» входят, а может быть, даже возглавляют первую десятку самых смешных книг в мире, наряду (выбор на мой вкус) с «Трое в одной лодке» Джером К. Джерома, «Благородный жулик» О. Генри, «Гарики на каждый день» Игоря Губермана, «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса, «Моя семья и другие звери» Джеральда Даррелла и некоторых других.
В создании «12 стульев» (о «Золотом Телёнке» поговорим в другой раз) всё необычно: фигура главного героя, Остапа Бендера, фигуры других героев, быстрота написания шедевра и быстрота публикации, обилие невероятно смешных фраз, ставших крылатыми. Можно сказать, что книга держится на каркасе из этих фраз, а весь остальной текст — это только связующие мостики от одного афоризма к другому.
Остап Бендер — народный любимец. Почему?
Большинство крылатых фраз принадлежит Остапу Бендеру, который стал, без преувеличения, народным любимцем. Не случайно ему поставили памятники в Кременчуге, Одессе, Харькове, Жмеринке, Санкт-Петербурге, некоторых других городах. Пожалуй, нет в мире ни одного выдуманного героя книги, тем более, книги юмористической, которому бы поставили столько памятников. Почему читатели полюбили «великого комбинатора», а, попросту говоря, мошенника и бродягу? Да, кажется, не только читатели, но и сами авторы.
Действительно, Ильф и Петров не скрывают своих симпатий к главному герою. У него привлекательная внешность, блестящее остроумие, весёлый, никогда неунывающий характер. Да и, вообще, Остап личность незаурядная. Он обладает большим организаторским талантом и при других обстоятельствах, мог бы сделать блестящую карьеру. Кроме того, «великий комбинатор» прекрасный актёр. Все роли, которые он играет, осуществляя свои комбинации — международного гроссмейстера в Васюках, агента контрреволюции, организовавшего в Старгороде «Союз меча и орала», инспектора пожарной охраны в доме престарелых, художника на пароходе, билетёра, продающего билеты для осмотра «Провала» (чего стоит диалог: «На что собираете деньги? Чтобы провал меньше проваливался), в Пятигорске, командора автопробега, сына лейтенанта Шмидта в Арбатове, «индийского факира и йога, любимца Рабиндраната Тагора — сыграны легко и виртуозно. Читательские симпатии вызывает и «хрустальная мечта» Остапа. Это не просто обогащение. Это нечто большее. Бендер задыхается в затхлой, фальшивой атмосфере советской России и хочет вырваться на свободу. Свою конечную цель он формулирует наивно и романтично: «Я хочу в Рио-де-Жанейро… Представляете, Шура. Полтора миллиона человек и все поголовно в белых штанах».
Итак, как мы видим, Остап Ильфа-Петрова не обычный мошенник и бродяга, а блестящий криминальный талант. Мне он напоминает знаметитых криминальных героев-одесситов Мишку Япончика и Соню «Золотую ручку». Сотворить такого удивительного героя — большая удача авторов. И ещё одно обстоятельство, которое связывает «Япончика»,«Золотую ручку» и Остапа-Сулеймана-Берту-Марию-Бендера-бей. Все они потомки Авраама. Тут история любопытная. Бендер как-то бросил фразу: «Мой папа был турецко-подданый» и тем самым многое объяснил. Дело в том, что в Одессе евреи, занимающиеся бизнесом, иногда принимали турецкое подданство и этим сразу убивали двух зайцев. Во-первых, получали налоговые льготы, а, во-вторых, освобождались от дискриминации, которой иудеи подвергались в России. Кроме того, турецко-поддаными называли сионистов, которые уезжали в Палестину, находившуюся под мандатом Турции.
О национальности Бендера говорит и тот факт, что прототипом «великого комбинатора» был еврей-одессит Осип Шор. У них много общего. Авантюрист и мошенник, Шор, как и Бендер, мечтал уехать в Бразилию. В своих авантюрах Шор становится то художником, то гроссмейстером, то, чтобы перезимовать у невесты, женихом и мужем.
Другие герои «12 стульев»
Они тоже написаны ярко и колоритно. Хочу вспомнить трёх, на мой взгляд, наиболее интересных: Кису Воробьянинова, Отца Фёдора и Эллочку Людоедку.
Киса
Киса, Ипполит Матвеевич Воробьянинов, бывший уездный предводитель дворянства, а в романе регистратор в загсе, тоже имел прототипа. Это дядя Евгения Петрова, провинциальный, общественный деятель из Саратова, Евгений Ганько. Как и Ганько, Ипполит носил золотое пенсне, «сенаторские бакенбарды» и волочился за женщинами. В новой действительности он становится комичной и никчемной тенью Бендера. Единственно, чему научил его Остап, так это «надувать щёки» в роли руководителя подпольной, антисоветской организации «Мечи и Орала». Когда сегодня читал-перечитывал (при первом прочтении это не почувствовал) книгу, то бросилась в глаза шаржевая гротескность превращения предводителя дворянства в жалкую марионетку Остапа. Правда, в конце романа Киса проявляет свою суть и у него неожиданно просыпается жестокость. По мнению литературоведов, перерезая горло Остапу, он даже напоминает Раскольникова из «Преступление и наказание», когда, как и герой Достоевского, «старается не запачкаться в крови».
Давайте вспомним несколько фраз Бендера, связанных с Ипполитом Матевеевичем:
- Вам, предводитель, пора лечиться электричеством.
- Берегите, пенсне, Киса, сейчас начнётся.
- Киса, давайте и мы увековечимся. Ей-богу, сейчас полезу и напишу: Киса и Ося были здесь.
- Киса, Вы растворяетесь в моём могучем интеллекте.
Отец Фёдор
Фёдор Иванович Востриков, а, точнее, отец Фёдор Иванович Востриков, тоже охотится за сокровищами и тоже неуспешно. К этой трагикомической фигуре отношение критиков разное. Одни видят в нём водевильную фигуру, другие — алчного стяжателя, третьи — вечного неудачника-43 несчастья. Лично мне его становится жалко, особенно в конце книги, когда бедняга попадает в психушку и, похоже, надолго. С будущим пациентом психушки тоже связан ряд афоризмов:
- Не корысти ради, а токмо во исполнение воли пославшей мя жены.
- И заживём мы с тобой возле свего свечного заводика.
- Я верну колбасу, только снимите меня отсюда!
- Говори!.. Говори, куда дел сокровища убиенной тобой тёщи!
Эллочка-людоедка
Эллочка, со своим 30-словным словарным запасом (у племени людоедов Мумбо-Юмбо 300 слов) на мой взгляд, одна из самых смешных и необычных фигур не только в «стульях», но и во всей мировой юмористике. Она не работает, но у неё насыщенная жизнь. Сексапильная красотка ведёт постоянную, напряжённую борьбу с дочкой американского миллиардера за более точное следование моде. Даже обладающий даром приспособления к любым ситуациям Бендер, поначалу немного растерялся, но потом стал довольно бойко изъясняться на языке «людоедки», придавая одним и тем же словам разные оттенки: «Хо-хо, хамите, кр-р-расота, не учите меня жить, жуть, парниша, ого и т.д.»
Не могу удержаться и приведу отрывок из её потрясающего диалога с «великим комбинатором»:
— Вы парниша что надо, — заметила Эллочка в результате первых минут знакомства.— Вас, конечно, удивит ранний визит незнакомого мужчины.
— Хо-хо.
— Но я к вам по одному деликатному делу.
— Шутите.
— Вы вчера были на аукционе и произвели на меня необыкновенное впечатление.
— Хамите!
— Помилуйте! Хамить такой очаровательной женщине бесчеловечно.
— Жуть!
Встречаются ли такие женщины в реальной жизни? Мне кажется, встречаются. Конечно, словарь у них побольше, но суть похожа.
Быстрота написания и быстрота публикации романа
Как я уже отмечал выше, эти два момента тоже поражают. Самый остроумный роман в мире был написан за четыре месяца (!) с сентября по декабрь 1927 года и издан отдельной книгой уже в 1928 году. И это учитывая, что изданию книги предшествовала партийная цензура, обсуждения, согласования да и, наконец, очередность. Объяснить это можно исключительной яркостью и новизной книги, поддержкой Валентина Катаева, который уже был в то время достаточно известным писателем и имел большие знакомства в издательских кругах, да и тем, конечно, что сталинский, репрессионный режим ещё только начинал раскачивать свой смертельный маятник. Забегая вперёд, скажу, что, когда роман был в Союзе запрещён, принимавшие участие в его издании директор издательства «Зиф» Владимир Нарбут и главный редактор Василий Регинин были арестованы чекистами. О дальнейшей их судьбе мне узнать не удалось.
Хотя гениальный роман вышел невероятно быстро, но он настолько не вписывался в пропагандистскую направленность литературы того времени, что критики, за редкими исключениями, долгое время не решались высказать своё мнение. Наконец, в 1949 году со значительным опозданием случилось неизбежное: оба романа запретили и изъяли из библиотек, а выпуск книги (75 тыч. экземпляров) — назвали «грубой политической ошибкой».
После смерти Сталина в 1956 году книги были снова изданы. В предисловии Константин Симонов написал с точностью наоборот: «Ильф и Петров были людьми, глубоко верившими в победу светлого и разумного мира социализма над уродливым и дряхлым миром капитализма». Впрочем, для издания книги даже во времена хрущёвской оттепели, это был необходимый реверанс.
Как Ильф и Петров работали вместе?
Это тоже любопытная тема. Как работали вместе братья Вайнеры, братья Стругацкие, или, например, Э.Рязанов и Э.Багрицкий. Стал интересоваться и узнал, что все по-разному. У Стругацких (они жили в разных городах) один писал «рыбу», а другой вносил поправки и так много раз. У Вайнеров писали главы по очереди. Рязанов и Брагинский писали одновременно: один сидел за пишущей машинкой, писал и читал написанное вслух, другой лежал на диване и вносил поправки. Потом менялись ролями. Примерно также писали и Илья с Евгением. Только без дивана. Оба сидели за одним письменным столом. Как позже вспоминал Ильф : «…это было вроде двух пианистов, исполняющих пьесу на двух роялях».
Впрочем, не всё, порой, проходило гладко. Иногда соавторы спорили до хрипоты. Вот что пишет Петров об одном таком случае: «Кричали часа два. Поносили друг другу самыми страшными словами. Потом начали смеяться и признались, что подумали одно и тоже. Ведь разойтись мы не сможем — погибнет писатель, — а значит и ссориться бессмысленно.»
Ильф и Петров так привыкли писать вместе, что писали вместе даже деловые письма, а в 1936 году написали сборник очерков о США — «Одноэтажная Америка».
Личная жизнь, смерть от туберкулёза
В 1922 году в Одессе Илья Ильф встретил художницу Марусю Тарасенко. Они поженились, родили двух девочек, Марию и Александру (Сашеньку) и прожили до смерти Ильи в нежной любви и согласии.
Каким-то чудом Ильф и Петров избежали лагерей. Может потому, что умерли рано. Ильф — в 1937 году от туберкулёза, а в 1942 году немецкий истребитель сбил самолёт, в котором летел военнный корреспондент Евгений Петров. Обоим в день смерти было 39 лет.
Маруся, жена Ильфа, незадолго до своей смерти в 1981 году сказала в интервью необычайно трогательные слова, которые хочется привести полностью:
«Мне очень скучно без него, скучно давно, с тех пор, как его нет. Это последнее из слов о том, что я чувствую от его утраты. Много, много слов о нем в душе моей, и вот сейчас, когда прошло много лет и я читаю его письма, я плачу, что же я не убила себя, потеряв его — свою душу, потому что он был душой моей… Вот снова прошло много времени, и я читаю. Часто нельзя — разорвется сердце. Я старая, и вновь я та, что была, и мы любим друг друга, и я плачу»…
И в заключение предлагаю вспомнить ещё несколько замечательных крылатых фраз Ильфа и Петрова.
- А может тебе ещё дать ключ от квартиры, где деньги лежат
- Лёд тронулся, господа присяжные заседатели
- На каждого гражданина, даже партийного, давит атмосферный столб
- Командовать парадом буду я
- Всю контрабанду делают в Одессе на Малой Арнаутской улице
- Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих
- Нас никто не любит, если не считать уголовного розыска, который тоже нас не любит.
- Киса, я хочу вас спросить, как художник — художника: вы рисовать умеете?
- Вас обманули, это не мексиканский тушкан, это шанхайский барс
- Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон
- Это конгениально, — сообщил Остап Ипполиту Матвеевичу,
- Заграница — это миф о загробной жизни. Кто туда попадет, тот не возвращается.
