Для тех, чьи таланты обнаруживаются или раскрываются поздно, в английском языке есть название – «Late bloomers», позднорасцветшие.
А вот как назвать тех, чей талант сохраняется на протяжении долгих лет, до самого конца, до возраста «за, за, за», как Клинт Иствуд, в 93 года снимающий свой 42-й фильм, как Барбра Стрейзанд, вот уже 6 десятилетий занимающая первые места в хит-парадах, как Стен Ли, в 94 года выпустивший очередной блестящий комикс? Названия таким людям нет, но они есть.В 2018 году в Израиль приехала Марта Аргерих. Аргерих — одна из тех музыкантов, которых в каждом поколении с десяток, не больше, которых не надо представлять, не над предварять их имена цветастыми эпитетами вроде «знаменитая, известная, замечательная». Достаточно просто сказать — Марта Аргерих.
В тот раз, в октябре 2018 года, она играла Прокофьева, Мендельсона и Шумана, и все было как всегда прекрасно, и все были счастливы. Никто не подозревал, что главный сюрприз ждал нас в самом конце вечера, когда на сцену вышел Зубин Мета, и они вместе с Аргерих с такой любовью, с таким теплом и уважением заговорили о своем друге Иври Гитлисе, что многие дамы в зале полезли за платочками.
А потом на сцену вывезли в кресле на колесиках 96-летнего Иври Гитлиса. Люди поднялись и захлопали, отдавая дань уважения старейшему израильскому музыканту, Иври сказал пару слов на иврите, пошутил, перешел на французский. Всем было весело, но чуть-чуть неловко, как бывает в присутствии очень пожилого человека, уже немного выпавшего из времени. Но Аргерих вдруг села за инструмент, Гитлис взял в руки скрипку, и они заиграли Крейслера, сначала Liebeslied, «Любовную тоску», а потом Schoene Rosmarin, «Прекрасный розмарин».
И вся неловкость мгновенно улетучилась, а осталось только восхищение и восторг, потому что Гитлис, взявший в руки скрипку, не то чтобы помолодел – он просто стал другим человеком. Он по-другому держался и по-другому выглядел, смычок взлетал и опускался в его руке, и невозможно было поверить, что только что, несколько минут назад, он с трудом достал из кармана платок.
Но самое интересное случилось потом. Кончив играть, Гитлис не вернулся в свое прежнее состояние, он остался стройным, уверенным человеком, он даже поднялся и поклонился, и помахал залу рукой, словно не его с таким трудом пересаживали из кресла на стул четверть часа назад. Теперь уже у половины зала были слезы на глазах, не только у отдельных сентиментальных дам.
Потом его увезли, и следом ушли, устав улыбаться и кланяться, Аргерих и Мета, а люди в зале все сидели и хлопали, не желая расставаться с чудом.
Потому что это чудо – сохранить себя и свое мастерство до ста без малого лет. Это удается немногим, и секрет этого чуда до сих пор не разгадан. Люди живут все дольше и дольше, но какой смысл в этом долгожительстве, если все, к чему оно приводит – это дома престарелых, заполненные несчастными жертвами Альцгеймера и Паркинсона, не узнающими близких и не осознающими себя. Что есть у Гитлиса, Иствуда, Стрейзанд, какая тайна им открыта? Не знаю, но очень, очень хочется узнать.
